Столетье, лучшее для историка

Упершыню ўціснуўшыся ў светла-сінія дудачкі і надзеўшы кашулю з пальмамі, на якіх раслі бананы і сядзелі малпы з папугамі, я адчуў, што жыццё — свята. І ў той жа вечар займеў яго, калі ў кампаніі стылягаў, у якую быў дапушчаны праз Косцю, “кінуў брэк па броду”: прайшоўся па Мінскім “брадвэі” — праспекце Леніна ад паштамта да Круглай плошчы.
Як мы йшлі!.. Як стракатыя кашулі шапталіся ды скураныя шузы парыпвалі!.. “Брадвэй” рассцілаўся, расцякаўся перад намі, а мы па ім — культурненька, акуратненька. Не каля самых сцен, але й не нахабна пасярод, каб не надта сучаснікам замінаць, суайчыннікаў не моцна раздражняць, бо яны не вінаватыя, што такія… І кожнаму, каго выпадкова зачэпім, нашае даруйце, прабачце, а вось жа ўсё адно ўслед нам: “Стылягі! Малпы! Дармаеды! Амерыканцам прадаліся! Куды міліцыя глядзіць!..”

В Минске существовала традиция прогулок вдоль двух улиц в центре города после окончания занятий в гимназии. Каждый город мог похвастаться такими местами, специфическими, особыми улицами для променада: места, где сосредоточены самые крупные магазины и толпы людей, места, где фокусировалась вся жизнь. Этот район нашего города Минска начинался с «бульвара». Там, на пересечении двух улиц, находился кондитерский магазин, владельцем которого был человек по имени Шенинг (позднее — Венгржецкий), этот магазин долгое время оставался единственным кондитерским в городе. Магазин был исходной точкой маршрута. Люди собирались под его вывеской и направлялись отсюда вниз, по Захарьевской — до следующего угла, оттуда они сворачивали на другую главную улицу — Губернаторскую. Прогуливающиеся следовали до конца Губернаторской, до самого магазина Левина. Тогда процессия поворачивала обратно. И так они ходили туда-сюда. Всё это занимало пространство около трёх кварталов, которое приобрело известность под названием «От Шенинга до Левина». Здесь собирался «весь Минск», особенно еврейский Минск. А в субботу двигаться по тротуарам было невозможно из-за давки праздничной толпы.

Лучшей считалась кондитерская Роберта Шенинга, на Петропавловской улице... Кондитерская была варшавского типа: нечто вроде свободного клуба. Магазин для продажи пирожных, печений и конфет; тут же принимаются заказы на разные изделия на дом: торты, марципаны, мазурки, хлебы, бабы, баумкухэны, «пирамиды» и так без конца; в магазине же винный буфет, чай, кофе, шоколад и прочие напитки, вплоть до глинтвейна и гоголь-моголя, так недавно смутивших меня; масса столов в отдельных залах для гостей; газеты и журналы на столах и бильярд, в дальней комнате, изолированно, — соединение клуба и ресторана без обедов, но разных пирожков и сладких закусок — сколько угодно. Это лицевая, выставочная сторона. Производственная имела три отдела: кавярню (чай, кофе, шоколад), пекарню и цукерштубу — конфетное отделение.